На главную страницу

Поделись ссылкой с друзьями

 «Исповедь – это в первую очередь суд над самим собой»

Православные христиане Коми знают настоятеля Ульяновского мужского монастыря отца Савву, как единственного в республике священника, «изгоняющего бесов». Сам игумен не считает это своей заслугой – благословение епископа Питирима на помощь людям, попавшим под воздействие сил лукавого, мог получить любой.

Тем не менее, со всех концов республики и России к отцу Савве едут со своими горестями и проблемами, просьбами помочь.

Чем же монастырский священник отличается от приходского?

В монастыре, в первую очередь, братство – это как семья. И все равны, нет такого, что священник выше, например, не священника. В монастыре ведь не только священники – и монахи, и иноки, и послушники – обещанники, или, как мы их называем, трудники. Они дали обет потрудиться в монастыре некоторое время, а так они – миряне. Есть и просто паломники, которые приехали помолиться и потрудиться на благо монастыря.

У монастырского священника нет понятия, что он чем-то выше или несёт в себе определённую функцию. Здесь мы вместе молимся, трудимся – на сенокос идём или на поля работать. Вот я, настоятель монастыря, – посмотрите на мои руки. Свёкла въелась, я её чистил сегодня на кухне. Наравне со всеми. Вот (показывает) мозоли от работ… Хотя я – настоятель, вроде как главный. И у других наших священников, у них такие же сбитые руки. Мы все, батюшки, по очереди заступаем на кухню. Праздники и воскресные дни вместе служим. А в будние дни – у каждого своё послушание. Приезжают паломники, надо же подготовить гостиницу, печи протопить, убрать, постирать. Сегодня ты отслужил, а завтра трудишься как простой монах или послушник. И нет разницы, священник ты или не священник, ты, в первую очередь, человек.

А в приходе как?

А в приходе немного по-другому. Как-то приезжает к нам с другой епархии батюшка знакомый. Я его спрашиваю: «Как ты там служишь?». А он рассказывает: «Ой, вы знаете, так тяжело. Прихожу после службы, – объясняет он, – как выжатый лимон. Ничего делать не могу, как будто все соки из меня вытянули. Вот исповедуются мне люди, а там же всякое бывает. А молиться надо и за убийц, и за воров, и за других нехороших людей. Это такая нагрузка! Легче, – говорит он, – вагон с мешками разгрузить, чем эту службу служить».

Но это же неправильно. Все священники в православии одинаковые, с одинаковой благодатью. Но у некоторых приходских священников может такое мировоззрение сформироваться, что он посредник между Богом и человеком. И он думает, что взваливает на себя грехи всех людей. Надо понимать, что по нашим православным церковным канонам – Бог пострадал, Иисус Христос, за всех людей и за их грехи, а никак не священник. Бог взял на себя грехи всех, и того же священника. И от того, что священник поисповедовал, ему должно быть ни жарко, ни холодно. Даже наоборот – легче. И любое послушание Богу, служишь ли ты в храме у Престола Божьего, или ты идёшь навоз разбрасываешь на поля, или на сенокос, или на другие работы – это всё служение Богу.

Никогда у монастырского священника не возникнет неправильного понимания православного богословия – не священник берёт на себя тяжесть людей, а только Бог взял на себя грехи рода человеческого. Поэтому монастырский священник трезвомыслящий. Если что – в любой момент его одернут или притормозят. У него там какие-то взлёты, он на сороковую ступеньку хочет перепрыгнуть с первой или четвёртой, а ему растолкуют, как идти по ступеням, чтоб не упасть.

В этом смысле приходскому священнику тяжелее. И мировоззрение у него немного иное. Когда общается человек с приходским священником, между ними какая-то…

Пропасть?

Ну, не пропасть, пустота (смеётся), а скорее – граница или высота. Священник как-будто выше. А у нас не высота, а единение. Ты из такого же народа, родной и близкий каждому.

С Кировской области к нам частенько приезжают паломники и священники. И тоже рассказывает один такой батюшка – вот, мол, тяжело. Он берёт на себя чуть ли не все грехи людей... Такая ситуация не только в Коми, как видите. У нас, монастырских, такого мировоззрения нет. А они якобы на себя взваливают такое, что им потом проще мешки разгружать. Вот потом у них и складывается неправильное мировоззрение. И уже сами могут немножко повредиться.

А для людей, которые приходят в храм, ведь неважно, куда идти, в приход или в монастырь...

На самом деле, в храме благодать везде одинаковая. Любой священник также наделён одинаковой благодатью – не важно, в приходе он служит или в монастыре.

Тем не менее, люди едут с проблемами и тяжёлыми ситуациями жизненными к вам, в монастырь. Значит, есть какое-то «волшебство»?

Ну, так-то да, едут. Бедный батюшка на приходе! Представьте, у него семья, дети, супруга. А он, к примеру, один на весь приход. У него не всегда получается даже с народом общаться. Например, почему епископ может быть только одинокий, монашествующий? Потому что монах думает, как угодить церкви. А женатый – как угодить семье, жене. Это естественно. Он один, у него много дум. И о приходе – ремонт, содержание, встречи с людьми. И о семье. Даже физически времени не хватает.

А монахи – люди одинокие, им бы болтать да болтать (смеётся) Вот и всё волшебство. Да и священников в монастыре много. У нас, например, шесть. И они не обременены житейским. В монастырь люди едут к тем, кто с ними нянчится – общается, беседует, отвечает на их вопросы, решает их проблемы. На приходе физически поп не может всем уделить внимание, а люди хотят именно внимания.

Много ли паломников приезжают в монастырь?

В праздники церковные бывает до 400 человек. Вот в пятницу было четыре автобуса, человек 120 кормили, не считая, кто на ночь остался. Без людей не остаёмся, всегда кто-то есть в гостинице. Осенью, например, в сезон уборки урожая или в ягодно-грибной сезон народу поменьше, да летом, в период отпусков. Хотя иногда и отпуск в монастыре некоторые проводят всей семьёй.

А на что живёте? Как удаётся всех прокормить?

Своё хозяйство, коровы. Было десять свиноматок, сейчас сократили… Это же ещё и поросята, их кормить надо. Мы их продаём. У нас своё молоко, творог, масло,
Корова-кормилица
сметана. Куры были, перестали нестись, их обновлять надо. Свои огороды – 550 га земли, включая лес, – по кругу вдоль реки всё монастырские земли. Сено продаём. Сдаём в субаренду поля для сенокоса жителям. Картошку, свёклу, морковь большими объёмами выращиваем – и для себя, и на продажу. И люди не с пустыми руками едут всегда. Сами везут продукты, сахар, чай, крупы, да и деньги тоже. Часто картошку везут, хотя у нас итак много её, но они ещё везут (улыбается). Наш монастырь, наверное, единственный в России, где питание и проживание бесплатные. Приезжайте и живите, сколько хотите. Живите, как в семье.

Не боитесь халявщиков?

В церкви такого нет. Видно. Для чего они едут? Молиться. Приходят, просят работу – полы помыть, грядки прополоть, на кухне помочь. Халявщиков здесь нет.

В монастыре реабилитируются алко- и наркозависимые…

Наркоманов стараемся не брать, их у нас единицы. С ними тяжело, с ними нянчиться надо. Родители привозят «спайсовых» наркоманов. Человек говорит, что не курит уже года два, а голова-то повредилась, не восстанавливается, и это видно. Галлюцинации бывают.мы принимаем, но осторожно, смотреть за ними надо очень внимательно. Они, если встретятся – всё, спелись сразу, чуют друг друга. Поэтому берём на реабилитацию одного-двух, не больше.

С алкогольной зависимостью попроще. Мужики вроде хорошие – отходят здесь. Казалось бы, дома – отпетые алкоголики, до белой горячки даже у них доходило, семья разрушена, ничего нет. А тут меняются. Приезжал как-то в монастырь один начальник РОВД и говорит: «О, этого я знаю, такой пропойца был. А тут ко мне подходит и говорит, мол, у нас на территории не курят, такой весь благочестивый молитвенник». Говорит ему, что вы миряне в миру, у вас всё – грех, а у нас – не грех, а искушение (смеётся). Вот такой весь правильный стал…

После монастыря, когда они возвращаются в семьи, уже от человека всё зависит, как он дальше будет жить. Самое главное, не только поменять круг общения, а поменять мировоззрение. Общение человек может вернуть. Если поменяется мировоззрение, то ему легче будет бороться со страстями.

Бывшие осуждённые тоже у вас есть?

Тут не надо быть прозорливым, сразу видно по человеку, как он только зашёл, сколько раз сидел, какого характера преступления были. У меня опыт, я несколько лет был полковым и тюремным священником. Мы не всех берём, отказываем, если видим, что с этим человеком будут проблемы в монастыре. У некоторых взгляд волчий бывает, а у других – уже дикой собаки. Её ещё можно исправить, она поддается дрессировке, а волка – сколько не корми, он в лес смотрит.

С каждым можно работать, но мы не можем набрать только уголовников и наркоманов, самим придётся бежать. Берём тех, с кем можно работать. Всегда должно быть людей на исправлении меньше, чем тех, кто не на исправлении – церковных людей. Чтобы им с них брать пример.

Каков распорядок в монастыре для монахов?

У нас правила. Мы служим круглосуточно, кроме церковных праздников. В праздники у нас соборные службы – вместе проводим. А в будни богослужение как обычно – утром, вечером, затем в полночь, в 3 ночи и в 6 утра.

Когда вводили ночные, батюшки сомневались, говорили, что будет тяжело – днём работать, а ночью ещё и службу нести. Я им сказал, что сначала на себе обкатаю, а потом посмотрим. Два месяца каждый день буду как все работать, а по ночам – молиться. Если я выдержу, тогда все смогут. У нас шесть священников, по ночам поделить – раз в неделю получится, можно вытерпеть. Стал обкатывать. Больше двух месяцев служил, вошёл в ритм… А ночная молитва, она не то чтобы лучше или выше, она как-то приятнее.

Вот зайдёшь в храм: лампады, свечи, умиротворённость, а ты служишь, читаешь молитвы – такая благодать. Потом идёшь, работаешь и где-то до обеда весь в такой возвышенности чувств, весь как перед Богом. До обеда меня хватало, а после обеда – дёргание, раздражение. Нельзя быть, как натянутая тетива. Каждый день, всё время в таком состоянии – выдержать тяжело. Спал по часу-два. И слёг с сердцем в больницу (улыбается). Ну, батюшки меня поддержали. Теперь служим по ночам по очереди.

Вы, говорят, и воду нашли, колодец выкопали? Тоже боялись монахи, что нет воды здесь?

Мы не боялись, монахи всегда решительные (смеётся). У нас тут артезианская скважина есть недалеко. Как-то зимой фазы не было, вырубило автоматику, скважина перестала работать. Нужно было поднимать насос, на трубах вытаскивать, очищать, дорогу зимой пробивать… Большой объём работ. Воду мы тогда с реки возили на лошадке. Вот и решили, что параллельно со скважиной должен быть дополнительный источник питьевой воды на территории самого монастыря. Колодец и людям нужен, и скотину поить надо. Корова за раз зимой 7-8 вёдер может выпить.

Колодец на территории монастыря. Зимой приступили. Искали, где удобное место. Глянули – тут удобно. Монастырь-то на горе. В общем, были препятствия определённые. Но решили, будем рыть, пока не выроем – десять метров, двадцать… Настроились уже даже на шестьдесят! Нам, в итоге, повезло – удачно на жилу попали. Глубина колодца 18 метров, и шесть колец всё время в воде. Главное, уровень воды не колеблется. Зимой у некоторых вода уходит, а летом высыхает, у нас такого нет.

Раз в год откачиваем всю воду из колодца, колодец дезинфицируем. Каждый год сдаём воду на биохимический анализ в город, мы – юрлицо, поэтому отчитываемся. Раз есть скважина, мы сдаём пробы, отчёты. Нам говорят, что у нас одна из самых лучших вод. Хотя на чайнике накипь. Оказалось, кальция много, фильтры ставим от извести. Зато у нас кости крепче (смеётся)! Матушка Елизавета наша, ей 85-й год, старушка совсем, пошла в больницу. Так ей сказали, что у неё в сердце столько кальция, что оно уже почти каменное. Так что наша матушка с каменным сердцем (улыбается).

Отец Савва, что вас потрясает, когда вы исповедуете?

Потрясает преображение человеческой души. Это ж видно сразу, это ощущается – наступает просветление. И это чувствует и человек, и священник. Если исповедоваться осознанно, то душа облегчается. Говорят, как-будто гора с плеч, груз с души.

Если человек лукавит, вы тоже видите?

Он может не лукавит, а из ложного стыда не договаривает. Адам согрешил, а говорит – это Ева. А Ева говорит – это змий виноват. Так и с человеком: он раскаивается, но не с сокрушением, что он сам виноват, не со своим полным осознанием своей немощи, несовершенства, духовной болезни… А, как бы, он согрешил, потому что так сложились обстоятельства. Это самооправдание. Это несовершенное раскаяние. Исповедь – это в первую очередь суд над самим собой, самоосуждение.

Мне кажется, что дети не понимают, как раскаяться, не чувствуют греха…

До семи лет детей причащают без исповеди. Но некоторые и в семь лет могут понимать осознанно грех. А другие – позже. И ведь дети, как барометр, – они осознают и чувствуют, их не обманешь. У ребёнка чистая душа. Он понимает, что такое хорошо и что такое плохо. Каждый человек независимо от национальности, веры, культуры создан по образу и подобию Божию, и совесть Бог дал всем. Со-весть – со-ведение, знание. Законов Божьих. Нас этому не учили, но изначально, при рождении, даётся внутреннее осознание законов Божьих. И человек что-то сделает не то, а совесть его обличает. В Евангелии говорится: «Законом совести судить буду вас», поэтому жить надо по совести. У каждого своя совесть, но у ребёнка она изначально чистая. Дети искренне исповедуются часто, после семи лет.

Когда родители крестят ребёнка до года, не спросив его согласия, есть ли смысл в таком крещении? Ведь выбор должен быть осознанным.

Есть смысл. Детей крестят по вере родителей. Если они неверующие, детей крестить нельзя. Человек должен принимать не просто веру, а веру своих отцов. Дети копируют родителей подсознательно. Если родители верующие, то даже некрещённый будет христианином. А со временем он может думать отлично от родителей. Но в возрасте, в разных жизненных ситуациях человек будет вспоминать, как в такой ситуации поступали родители. Будет вспоминать праздники семейные, всё, что ему дорого, и он будет вести себя, как они.

Это если родители воцерковлённые, посещают храм… Сегодня часто крестят, чтобы не болел, или потому, что все так делают. Покрестят и дальше не ходят в церковь.

В таких случаях крестить не надо, «чтоб не болел» – это неправильно. В Священном Писании сказано: «Научите, а потом крестите». Раньше в церкви были оглашенные, то есть некрещённые, которые только готовились к крещению. Они до Канона Евхаристического находились, а потом уходили (это порядок определённый). Они ходили в храм, учились воцерковляться, а потом уже крестились. «Оглашенные, выйдите!», – есть такие слова во время службы, после которых они должны выйти из храма. Поэтому перед крещением проводятся огласительные беседы, как правильно принять крещение. Если это младенец, то огласительные беседы проводим родителям, крёстным родителям. Но это тем, кого мы не знаем. А если это наши постоянные прихожане, мы знаем, что они ходят регулярно в храм, исповедуются, причащаются – то можно и без бесед. По вере родителя и крестят. А если в первый раз, то младенца не крестят, пока родители не пройдут эти беседы. Хотя мы не имеем права отказать в крещении. Человек к Богу пришёл. Беседы только для его пользы и понимания, а не ради бюрократии.

Вы – единственный в республике священник, который занимается, так называемыми отчитками. Бесы реально существуют?

Ну да. Надо понимать, что есть болезни душевные, а есть духовные… Это совершенно разные вещи. Есть много мнений по поводу отчиток, даже среди богословов. В православии не значит, что человек, занимающийся отчитками,
сам суперсвятой человек или крутой священник. Это у католиков так, но у них иное богословие. У нас одно и тоже Евангелие, но взгляды разные. Разные догматы. У нас на священниках одинаковая благодать, как я уже говорил, а у католиков – разные благодати. Например, у них святая вода имеет разную силу и зависит от силы священника. Так же и в храмах – есть сильные священники, есть послабее. Поэтому если католический священник занимается изгнанием бесов, отчитками, то он прямо сам чуть ли не святой.

В православии же всё зависит от послушания. Меня благословил епископ Питирим на помощь людям, попавшим под воздействие сил лукавого.

То есть на вашем месте мог быть любой другой священник?

Да, любой, по благословению. То есть ни в коем случае не сам священник выбирает. Что он такой крутой старец и может бесов изгонять – нет. Нужно благословение епископа.

Но я к отчиткам отношусь избирательно. Некоторые считают, если у человека заболела голова, надо отчитку. Ну ради утешения можно почитать молитвы.

Я ездил много раз в лавру (название некоторых крупнейших мужских православных монастырей – прим. ред.), останавливался у архимадрита Германа, он как раз тоже отчитки делает. И он служит недалеко в храме, там православная гимназия. Дети каждую субботу все гурьбой идут к нему на отчитку. Каждую неделю. Зачем? Они что, бесноватые? Он говорит, все мы одержимые, оно не повредит. Но я не согласен, смысла нет вот так. К нам приходят люди, объясняем, как жить, а потом отчитываем, если надо. Можем сказать – вам не надо.

А вот кому надо, сразу видно. Ещё в 17 лет, когда я стал монахом, в Тихорецке привели в храм женщину. Маленькая, худощавая, а её двое мужчин держат. И у неё силы столько – она мужчин разбрасывает, рычит, как лев, голову наклонила, смотрит исподлобья. Священник читает молитву, а из неё одновременно несколько голосов – мужских, женских, детских – несколько бесов в ней. Это духовно больные люди. И у нас в республике есть такие случаи, не все же просто так приезжают к нам.

Вот, например, человек думает, что у него порча. Так надо понимать, что это Бог порчу попустил, а ты людей винишь. Если мы будем стараться жить духовно, хоть сто колдунов наведут порчу, а Бог не попустит – благодать будет оберегать. Если мы грешим и не каемся, любая порча к нам прилипнет. Не нужно искать виновных. Надо разобраться в себе, почему Бог попустил. Исповедоваться, причащаться, молиться.

Может, приведёте пример?

 Я когда-то был полковым священником. У нас в первую и вторую чеченские кампании на войну часто посылали молодых. А там – головорезы. Чтобы припугнуть молодых, они их вылавливали и головы отрезали, на кол сажали и подкидывали нашим. И записки, примерно с таким смыслом – русские прочь, или всем отрежем голову. Устрашали, в общем. Солдаты сперва в панике, а потом изобрели контрметод, и сами стали резать головы чеченцам. За одного солдата могли в ауле десять мирных зарезать. Детей, женщин, стариков. И табличка, к примеру: «За одного нашего – десять ваших. Посмотрим, у кого быстрее головы закончатся». Боевики потом перестали резать наших солдат.

Так вот, пошёл я крестить одного такого человека, бывшего солдата, который там служил в то время. Хотел он сам пойти креститься в храм, а что-то не пускает, говорит. Я на дому его и стал крестить. А надо сказать, что через Таинство Крещения человек получает прощение всех грехов, которые ты до крещения совершил. А этот человек резал головы. И получается, через крещение он должен получить отпущение всех грехов? Не тут-то было.

Отвлекусь немного. Часто при совершении таинств человек сознание теряет по разным причинам. Например, когда венчали в Тихорецке, там бабушки на клиросе уже держали платочки с нашатыркой и шутили, мол, посмотрим, кто неверный – обязательно кто-нибудь сознание потеряет. Я 25-й год служу и всякое видел. Не факт, что человек неверный, просто душно станет или волнительно.

При крещении священник читает первые четыре молитвы на изгнание злого духа. И потом спрашивает: «Отрицаешься ли от сатаны? И от всех дел его, и ангелов его, и всея гордыни его?». И человек говорит – отрицаюсь. Отрёкся ли от сатаны? И человек отвечает – отрёкся. Сочетаваешься ли Христу? Сочетаваюсь, отвечает человек. И во время этого момента, при отрицании от сатаны, бывает, что некоторые люди теряют сознание. Бывает так. Я крестил одного, он несколько раз в обморок падал. Я уже на улицу вышел, там не с одной попытки, но получилось.

Вернёмся к нашему солдату. Побеседовали мы с ним, он признался, что резал головы. И стал я его крестить. Спросил, как полагается, отрицается ли он от сатаны. И он, представляете, не то, что сознание потерял, а в него дьявол вошёл прямо во время крещения! Тут же. Оцепенел, взгляд звериный, отупел. В сознании, но молчит. На вопрос не отвечает, отрицаешься ли.

Почему бес в него зашёл? Любой бесноватый сам виноват. Бог попустил дьяволу мучить тело, чтоб душа спаслась. Иисус висел на кресте, с двумя разбойниками – один справа, другой слева. Тот разбойник, что слева, начал хулить и богохульствовать: «Если б ты был Бог, ты бы сошёл с креста и нас снял». А разбойник справа раскаялся, осознал и просит: «Господи, вспомни меня в своём Царстве, когда войдёшь туда, и прости мне грехи». И Христос сказал: «Сегодня же будешь со мной в раю». Бог ему обещал. И первыми, по христианскому вероучению, вошли в рай не святые, а раскаявшийся разбойник. Распяли их в шестом часу, а в девятом Иисус умер. Три часа висел, до этого Его били, истязали. Он умер на кресте. А разбойники ещё были живы на крестах. И пришли фарисеи к Пилату, говорят, что большой праздник в субботу, ветхозаветная Пасха, надо их умертвить, чтоб на праздник не оставлять. Пилат дал добро. Воины подошли: Христос – мёртвый, но они проверили и пробили копьём рёбра, кровь с водой пошла… А разбойники живы, поэтому им ещё перебили голени. Бог простил разбойника, обещал рай, но от мук не избавил – наказание такое оставил. Он, Бог, милостив, но и справедлив, поэтому разбойник мучился. Оба мучились, только один был уже спасён.

Сама земля вопиёт Богу об отмщении. Бьют по правой – подставь левую. Не значит, что надо щёки подставлять, когда нас колотят. Нет… Это образно. По правой, значит, ты прав в жизни, а тебя бьют. Несправедливо, да? А ты подставь левую, вспомни неправые дела. И ты поймёшь, что ты сейчас достоин наказания. Поступай с людьми, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Это духовный закон. Зло возвращается, не сейчас, и не от этого человека. Всё вернётся – и зло, и добро.

Поэтому бесноватые в большинстве случаев сами виноваты, и это их муки для спасения их душ.

Солдат, который убивал чеченцев, говорил, как резал головы, а потом, спустя годы, он спать не мог. Закрывал глаза и кричал – всё перед глазами эти люди, которых он резал. Это наказание Божие.

Вернёмся к крещению. Я его спросил, отрекается ли он от сатаны, и тут сатана и зашёл в него, Бог попустил. А если человек не произносит слова и не отрицается от дьявола, то священник не имеет права его крестить. И вот как покрестить такого человека? Я могу сказать прощаю, но Бог – распорядитель, он не простил. Он бесу дал это тело. Я не могу крестить в таком случае никак.

Ну, жалко его, вроде раскаялся. Я оказался перед сложным выбором. А со мной приехал сопровождающий. И мне пришла такая мысль. За детей неосознанных крёстные отвечают на такие вопросы. Я говорю сопровождающему – будешь крёстный у него, как у ребёнка. И он, крёстный, сказал – отрицаюсь – и тут же дьявол вышел! Солдат пришёл в себя. Так и покрестили его.

А за некрещёных можно молиться?

Можно, но дома. Некрещённые не могут в таинствах участвовать. Мы в церкви за них молимся как за оглашенных. Вот у мусульман, например, Иисус – пророк, и они Его тоже почитают. В некоторых странах, и в наших республиках, где преобладает население, исповедующее ислам, мусульмане, бывает, заходят в православные храмы на какие-то праздники, Богородицу также почитают, Георгия Победоносца… Заходишь в храм православный в том же Дагестане, а там батюшка на молебне читает записки с именами оглашенных – Мустафа, Махмуд… И священники православные молятся там за них, чтоб Господь просветил их светом Евангелия, чтоб они приняли Святое Крещение.

Разве православные молятся за мусульман?

На Евхаристии на Проскомидии нельзя, а на молебне как за оглашенных – можно. Вспомните оглашенных. Они учились основам веры, на молитве были. Во время Божественной Литургии до Евхаристии они были в храме.

Понимаете, каноны одни, а традиции разные могут быть.

Вот икону мусульмане православным подарили – Георгия Победоносца, а он там с большой бородой. Им говорят, он же римский юноша, бритый должен быть. Откуда с бородой? Они удивляются: «Да вы что, он же джигит, а какой джигит без бороды?!» (улыбается).

Или православные негры, тоже есть такие. Они же негры. И на иконах себя изображают, подсознательно. У них Богоматерь – негр, Бог – негр, они же с собой отождествляют. И ангелы чёрные, а бесы – белые. У нас светлый ангел хороший, а у них – плохой. А тёмный – хороший. Как-то наши батюшки поехали в Эфиопию, и вышел их священник и объявляет, мол, приехали наши православные братья из России: «Вы не смотрите, что они такие белые, зато у них такая же чёрная душа, как и у нас» (смеётся). Я же говорю, православие – вселенское, одинаковые догматы и каноны, а вот традиции и обычаи могут отличаться.

Православные во всём мире одинаковые?

Да. И равные. Вы знаете про сошествие по субботам перед Пасхой благодатного огня в храме Воскресения Христова, в Иерусалиме. Это чудо происходит каждый год. Там запираются православные, молятся, лампады тушат и молятся. Бывает, сходит молния с неба, бывает в виде искр, и возгорается огонь. И такой он чудесный, что не опаляет, первое время – им омываются даже.

Там в храме все христиане молятся, но время Богослужений строго распределено между конфессиями: православные, католики, григорианская церковь, копты. Все по очереди служат. Однако благодатный огонь в Великую Субботу сходит только если служат православные христиане. Один год был, армяне (они монофизиты, не православные) выкупили у турок (а храм принадлежал Турции) эту очередь. Они думали, что огонь сходит в определенное время, и заплатили деньги, чтобы им в это время разрешили служить. Турки выгнали всех православных из храма, и армяне стали молится в храме. А православные во главе с Иерусалимским Патриархом молились снаружи, возле дверей храма. Так огонь появился не внутри храма, а снаружи. Сошла молния и рассекла колонну, и оттуда – вне храма – из колонны вышел огонь к православным. Поэтому не стали так больше делать, выкупать эти очереди.

Или вот был случай тоже. Я говорил, что есть православные арабы. Они темпераментные, танцы у них всенародные (улыбается). Они так и молятся Богу – прыгают, в барабаны стучат, на плечи садятся. Вот у них такой карнавал при молитвах. Заходят в храм, друг у друга на плечах кричат и свистят, как хулиганы. Наша вера православная! Не все это поймут и примут спокойно.

И был один год, когда этих арабов просто не пустили в храм на сошествие благодатного огня. Православные православных не пустили. И православные арабы стояли вне храма. И вот уже заканчивается время службы, а огонь всё не сходит. Запустили тогда арабов с бубнами. И огонь сошёл. Смысл какой? Нельзя разделять православных. Они все равны.

Получается, православные христиане могут быть в любых странах?

Да, конечно. Вот почему в Японии вера прижилась? Там служил Архиепископ Николай Японский, и он не лез в их традиции. Война японская с Россией была, и православные японцы спрашивают его, за кого молиться – за православную Россию или Японию? Вы же, японцы, говорит им Николай, молитесь за своих. А он сам тихо за Россию молился. Там и прижилась вера православная. Потому что не навязывали.

А в Индии – нет. Не изучали культуру. Монахи же в чёрных одеждах, ну так принято, чёрные пояса кожаные и сапоги. А в Индии – касты. Человек высшей касты носил белые одежды. Если вор и убийца или из низшей касты, то только в чёрном должен ходить. К тому же низшие касты, между прочим, не могли учительствовать. А тут монахи пришли учить. В чёрном. А ещё у ндусов корова – священное животное, а там на ногах монахов сапоги из кожи. Пришли, как говорится, Богу учить. И их прогнали. Миссионерство должно быть со знанием и с любовью.

Прежде чем миссионерствовать, надо изучить культуру страны. Вот, апостол Павел увидел в Риме среди идолов памятник, который был подписан – неведомому богу. Павел не стал местным говорить, что у вас памятники каким-то идолам. Он сказал, вы богобоязненные – вот памятник неведомому богу. Вы Его не ведаете, а я - ведаю. И они думают, это же наш бог, а он его ведает. Вот так он начал миссионерствовать, и потихоньку люди отвернулись от идолов и пришли к Богу.

Ваше пожелание читателям сайта.

Иоанн Богослов говорил – любите друг друга. Самая главная заповедь – заповедь любви. Бог есть любовь. Надо любить и Бога, и ближнего. Это две главные заповеди. Неотделимые. Если видимого (человека) не любишь, как можешь любить невидимого (Бога)? Это ложь. Если человек имеет веру, совершенную – горы передвигает, раздаст всё нищим и отдаст тело на муки, не отрекаясь от веры, идёт ради веры на мучения, но при этом любви не имеет – эти жертвы напрасны. Таких примеров много. Любите друг друга.

А как полюбить человека плохого, которого и любить-то не хочется?

Надо видеть в нём первым делом образ Божий. Полюбить, не осуждая самого человека. Мы ведь можем только грех осудить. Человек больной. Как можно больного ненавидеть? Ему сострадать надо. Бог сострадал, и мы должны. Помочь ему.

Из своего опыта расскажу. Бывают недопонимания. У меня было чуть ли не до вражды. Думаю, надо же по-евангельски поступать, надо полюбить. А не получается. Как увижу его, аж переворачивает внутри всего (улыбается). И он на меня злой, оба – такие враги. Но надо по-христиански. Решил я молиться за него. По ночам стал молиться. Именно за него – псалтырь, акафист, здоровья, счастья желал ему, чтобы Бог укрепил его и утвердил в вере. День за днём, месяц, два, три – каждую ночь. Молишься специально за него. И вы знаете, уже встаёшь молиться, общаться с Богом и чувствуешь, как будто это самый дорогой для тебя человек стал на Земле! И потом как-то раз встретились… Не объяснить! Он же не знал, что я молился… Когда я его увидел, он мне самым дорогим и родным показался. И он ко мне как-то расположен стал. И вот стали друзьями.

Любите, молитесь и за друзей, и за врагов... И враг станет для вас самым дорогим человеком.

 

Беседовала Ирина Тропникова. Фото: Руслан Искандаров

21 ноября 2015 года

На главную страницу