Поделись ссылкой с
друзьями |
|
Сергей Фудель: О темном двойнике Церкви
Почему Церковь, призванная давать человеку Свет,
бывает, дает ему совершенно обратное? Ответ на этот вопрос
десятки лет назад дал духовный писатель, философ и публицист
Сергей Фудель.
Один
Валаамский иеромонах (Спиридон) учил в лагере так видоизменять
молитву Иисусову для нашего времени, особо нуждающегося в
молении и в заступлении Богородицы: “Иисусе Христе, Сыне Божий,
Богородицею помилуй нас”.
Нас – погибающих.
Из его разговора о молитве еще я помню, как он говорил: «Не надо
думать, что для непрестанной молитвы годится только молитва
Иисусова. Апостол Павел сказал: “Всяким молением и прошением
молитесь на всякое время духом”. Об этом же учит и Еп. Феофан
Затворник.
В 20-х годах в одном подмосковном храме кончилась литургия. Все
шло, как обычно, и священник сделал завершающее благословение.
После этого он вышел к народу на амвон и начал разоблачаться. В
наступившей тяжелой тишине он сказал: “Я двадцать лет вас
обманывал и теперь снимаю эти одежды”. В толпе поднялся крик,
шум, плач. Люди были потрясены и оскорблены: “Зачем же он служил
хотя бы сегодня”.
Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы вдруг на амвон не
взошел какой-то юноша и сказал: “Что вы волнуетесь и плачете!
Ведь это всегда было. Вспомните, что еще на Тайной Вечери сидел
Иуда”. И эти слова, напомнившие о существовании в истории
темного двойника Церкви, как-то многих успокаивали или что-то
объясняли. И, присутствуя на Вечери, Иуда не нарушил Таинства.
Эти слова многое объясняют, но они не снимают с нас ни скорби,
ни страха.
Один подмосковный протоиерей мне рассказывал: “Совершаю
литургию. Направо от меня два неслужащих сегодня священника,
один из них настоятель, налево – дьякон с членом двадцатки.
Направо – передача какого-то анекдота, налево – спор о церковном
ремонте. Приблизилось “Тебе поем”, и я не выдержал: “Отцы! Да
помолчите же, я так не могу!”
Можно было бы привести повсеместные тяжелые факты – или явного
греха, или неверия, или равнодушия и формализма в среде
духовенства. Ведь все это происходит не в какие-то далекие
времена “Бурсы” Помяловского, а в те самые годы, когда
руководство Русской Церкви так смело говорит о ее духовном
благополучии.
Рядом с никогда не умирающей жизнью Христовой Церкви, в
церковной ограде всегда жило зло, и на это надо иметь открытые
глаза, надо всегда знать, что “рука предающего Меня со Мною на
трапезе”. Иоанн Златоуст не боялся осознать и говорить о
духовной болезни своей местной Церкви. Иоанн Кронштадтский
говорил: “Не узнав духа убивающего, не узнаешь Духа
Животворящего. Только по причине прямых противоположностей Добра
и Зла, жизни и смерти, мы узнаем ясно и ту, и другую”.
А для Церкви теперь такое время, когда особенно важно, чтобы
зрение христиан было ясное, чтобы они могли “узнать и ту, и
другую”.
***
Отец
Валентин Свенцицкий, с одной стороны, был как бы обычный
семейный священник, с другой, опытный учитель непрестанной
молитвы. Это поразительный факт, что еще в 1925 году, в центре
Москвы этот человек вел в приходских храмах свою горячую
проповедь великого молитвенного подвига. Он много сделал и для
общей апологии веры, но главное его значение в этом призыве всех
на непрестанную молитву, на непрестанное горение духа.
“Молитва, – говорил он, – воздвигает стены вокруг нашего
монастыря в миру”.
Он же выразил в краткой формуле разрешение всей сложности
вопроса о внутреннем церковном зле. “Всякий грех в Церкви, –
сказал он, – есть грех не Церкви, но против Церкви”.
Отсюда понятно, что церковный раскол по мотивам упадка
нравственности, уже не говоря о других мотивах, есть прежде
всего религиозная глупость, недомыслие. Все искаженное,
нечистое, неправильное, что мы видим в церковной ограде, не есть
Церковь, и для того чтобы не иметь с этим общения, совсем не
надо выходить за ее ограду, нужно только самому в этом не
участвовать. И тогда будут исполняться слова: “Для чистого – все
чисто”.
***
Церковный раскол есть не только глупость, но и гордость. Первый
значительный раскол (монтанизм* во II веке), утверждал, что
откровение Святого Духа, имеющееся у Церкви, недостаточное, а
вот теперь мы (монтанисты) ждем его полноты. Значит, у них был
не просто дисциплинарный раскол в целях усиления внутрицерковной
чистоты и дисциплины: в постах, в браке, в принятии падших, – но
и отрицание духовности Церкви, с приписыванием этого состояния
только себе. По существу, также мыслят и наши старообрядцы.
Что касается нравственного критерия как повода к расколу, то
недопустимо из мистического факта делать рационалистический,
административный вывод: по каким-то внешним признакам
расслаивать верующих на “святых” и “не святых”, кои подлежат
извержению.
Кто видит в нас наши внутренние пороки: гордость, злобу,
лицемерие, неверие, холод? Где тот критерий святости, который
был бы нам дан столь явно, что мы могли бы совершать им некий
нравственно-химический анализ?
Только Святая Церковь есть Церковь, но бытие Святой Церкви есть
тайна, нам не вполне открытая: нашими глазами не может быть явно
зримо Тело Христово, мы могли утверждать, что для того, чтобы
быть в Церкви, надо быть в истине, в Святыне Божией, но кто
именно в данный момент состоит и кто не состоит в ней, – мы не
знаем. Поэтому Господь и сказал: «Не выдергивайте на поле
плевел, чтобы вместе с ними не выдергивать пшеницу».
Это надо понимать, прежде всего, в том смысле, что сейчас я, и
ты, или она – плевелы, а через час и я, и ты и она может стать
пшеницей, или, как сказал св. Ириней Лионский, “человек сам для
себя есть причина того, что он делается иногда пшеницей, иногда
соломою”. (Против ересей, кн. 4, гл.4).
***
Входит девушка в храм без косынки, или стоит в храме, ничего еще
не понимая, несколько боком, – на нее набрасываются, как
ястребы, “уставные” женщины и выталкивают из храма. Может быть,
она больше никогда в него не войдет.
Помню, один священник говорил мне, что «оформление» атеизма его
дочери совершилось в храме под впечатлением, полученным от злых
старух.
Борьбы с ними, кажется, никто не ведет. Впрочем, слышал я, что
наместник одного монастыря недавно даже отлучил от причастия
одну такую ревнительницу Устава и человеконенавистницу. “Ты
думаешь, что ты здесь хозяйка? – грозно говорил он ей при всех с
амвона. – Не ты, а Матерь Божия”.
И еще я слышал, что один мудрый московский протоиерей называет
этих женщин “православными ведьмами”.
***
Помню, в 1922 году в Бутырской камере, во время бесконечного
обычного хождения по ней, я среди других людей точно столкнулся
с о. Валентином (Свенцицким) и глупо почему-то спросил: “Вы
куда?” И вдруг лицо его удивительно просветлело внутренним
теплом, и он сказал: “К вам”.
Он был такой уединенный, скрытый в себе, строгий и нетерпимый,
несущий что-то от своего предка – польского кардинала. А тут был
ясный и тихий луч чисто русской святости, доброй и всевидящей
святости старцев. Он шел прямо ко мне, к душе, которую он тогда,
наверное, ограждал от какого-то зла.
Так тюрьма может просветить и освятить душу, раскрыть в ней
чудесно то, что в другое время и не разыщешь. Я читал проповеди
о. Валентина, которые он говорил по московским церквам уже после
этих Бутырок, и в них нигде не видел лучей.
***
Некоторые молодые из недавно пришедших в Церковь бездумно и
доверчиво принимают все, что в ней есть, а потом, получив удар
от церковного двойника, огорчаются смертельно, вплоть до
возврата в безбожие. А нам ведь сказано: “Будьте мудры, как
змеи, и просты, как голуби”.
Я знал одного такого юношу, который в период своих “Великих вод”
христианства ночью тайно вставал на молитву, ставя свой
единственный образок только на эти минуты в кадку с пальмой, все
время боясь, что придет, увидит и разгромит отец – активный
безбожник. Этот юноша мечтал тогда о монастыре, и никто его ни о
чем не предупредил, не наставил. Все, мол, у нас замечательно. И
поэтому, когда наступил зной внутренних церковных искушений, он
не выдержал и отошел.
О церковном двойнике надо говорить с самого начала, говорить
ясно и просто, так же ясно, как о нем говорится в Евангелии.
Знайте о нем и ищите Христа в Церкви, только Его ищите, потому
что Церковь и есть только Тело Христово в Своем человечестве,
только Тело Его, и тогда вам будет дано мудрое сердце для
различения добра и зла в церковной ограде, для того чтобы
видеть, что Свет (Церкви) во тьме светит, и тьма не объяла его.
Примечания:
*Монтанизм — раннехристианская ересь. Основана в середине II в.
во Фригии. Основатель этой ереси был Монтан, бывший языческий
жрец, родом из Мизии, который обратился в христианство около 156
г., но не захотел войти в слагавшиеся в то время церковные рамки
и стал проповедовать живое духовное общение с Божеством,
свободное от иерархии и обрядов и проявляющееся в индивидуальных
харизмах, т. е. особых дарах Св. Духа, преимущественно в даре
пророческом. Последователи Монтана, между которыми выдавались
особенно две пророчицы, Приска (или Присцилла) и Максимилла,
признали своего учителя за Параклита (Духа-Утешителя),
обещанного в Евангелии от Иоанна.
Источник:
Православие и мир
25 сентября 2014 года
|